Ситуация дурацкая. Хвост вертит собакой. Почему-то верные вассалы считают, что гораздо лучше наследников знают, что есть благо для клана и в лучших ленинских традициях пытаются захватить
Загадочные и очень подозрительные убийства продолжаются. Чёрт побери, клан Уэсуги просто кладезь для судебных следователей! Уходит верный вассал Кагэторы Тояма Китадзё на поклонение Хатиману, а потом в сугробе находят его хладный труп. Не Бисямонтэн же из ревности его прикончил! Непонятно кто нападает на процессию, которая везёт сына Кагэторы в заложники Кагэкацу. Так же странно и очень вовремя гибнет Наоэ Нобуцуна, оставив бездетной, но вовсе не безутешной вдовой О-Сэн. Кагэкацу и Канэцугу бродят со скорбными мордами и делают вид, что они вроде бы не при чём. Надо бы поглядеть, что про всё это пишут нехудожественные источники.
Кто радует, так это женщины Уэсуги. В кои веки женщина в самурайской дораме не объект, а субъект действия и реально пытаются повлиять на ситуацию.. Они, пожалуй, покруче такэдиной ниндзи, мамы Имагавы Ёсимото и принцессы Ю из "Фурин Кадзан". А принцесса Кику! Не давать
Кстати, про договор с Такэдами. Имхо, всё к тому шло, что они когда-нибудь договорятся. Сам Сингэн об этом думал и Кэнсин тоже в общем был не против. Ну, с Кацуёри всё понятно. Я не помню ни одного фильма, где бы он был показан персонажем симпатичным и мудрым. Такой большой мальчик наконец-то вырвавшийся из-под опеки взрослых и назло делающий всё наоборот. Но кажется не очень достоверным, что Канэцугу в своём рвении объединиться с бывшим врагом оказался один против всех. Опять надо смотреть, что там было в реальности и действительно ли Кагэкацу был таким овощем. И так мало Косаки Дандзё! Я думала, будет больше. Недодали!
Кагэтора, как я и предполагала, не дожил даже до 20-й серии. Жалко. Впрочем, представить что бы он делал, оставшись в живых и сохраняя верность клану я тоже не могу. Добром бы это точно не кончилось. Он как та толстовская галка, уже и не Ходзё, и Уэсуги его так и не приняли. Несмотря на таланты и адские усилия Сэнтоин и Ханы. Не знаю, хорошо это или плохо, избито или нет, но вместо кровожадных подробностей двойного сэппуку был красивый уход персонажа в туман и в заросли хиганбаны. Лично я в дорамах такое видела впервые. И такой уход, и сам этот цветок как образ тоже. Обычно какую-нибудь облетающую сакуру показывают. И, самое забавное, что сакура-то 19 апреля с натяжкой, но ещё может цвести и облетать. А вот хиганбана расцветает только осенью, в праздник Хиган, в дни, когда поминают усопших.
Кэнсин при всём этом безобразии тоже присутствует. Во-первых, в виде вазы, обтянутой голубой тканью с фамильными воробушками, с которой душевно общается Кагэкацу. Ваза эта живенько так напоминает фильм Акиры Куросавы "Тень воина". Лично у меня периодически возникало такое ощущение, что вот сейчас она разобьётся и оттуда выйдет. Синее и злобное. И страдать на этот раз будут не только заборы.
Во-вторых, Кэнсин присутствует в виде бесконечного дождя. Который кто-то принимает за слёзы господина, а кто-то за одобрение своих действий. Хотя, какое там может быть одобрение, когда ливень тушит зажжённые фитили аркебуз. Аркебузы тем не менее стреляют. Не иначе, как за два года после битвы при Тэдоригаве их успели модифицировать.
В-третьих, в виде цитат, которыми Канэцугу отбивается от врагов. О цитатах я напишу отдельно. Ну и ещё в виде Нобунаги, который со скорбью о нём вспоминает. Ага. Нобунага. Скорбит. О Кэнсине.
Ну и снова сугробы, сугробы и сугробы. Снег, холод и... цветочки. Такой вот у меня теперь образ Этиго.