Вчера побывала только в четырёх местах: весь первый час рассказывала приехавшей из сада маме, как смотреть пропущенный сериал по компьютеру и тренировала её на включение-выключение оного.
На этот раз я прошла около 14 килиметров за ночь. Музеи были такие, в которых я ещё ни разу не была. Или была, но очень давно.
Музей гигиены.Музей гигиены.
Небольшой, но забавный музейчик при медицинском центре.
Прямо перед входом стояла передвижная лаборатрория: сочетая приятное с полезным можно было провериться на СПИД.
В первом зале молодой человек бодро рассказывал о страшном мире вокруг нас: энцефалитные и боррелиозные клещи, малярийные комары, эписторхозные рыбы, бешеные бобры, лисы и зайцы. Заодно показал лопаточку для извлечения клещей, похожую на мини- гвоздодёр. Выяснилось, что никакое масло и керосин не заставят клеща вылезти из укушенного места и что извлечь его не удастся даже с помощью пинцета. Максимум, что вам удастся - оторвать ему попу.
Следующий зал был более вдохновляющим. Он был посвящён санпросвету первых лет Советской власти. Области в которой не покладая рук трудились Владимир Маяковский, Демьян Бедный и десятки других поэтов и художников. Куча стихов, плакатов и предметов. То, что для нас кажется вполне естественным, для рабочих и крестьян, живших в начале ХХ века, было открытием. Надо мыть руки пред едой, кипятить воду для питья, пользоваться индивидуальными средствами гигиены и личной помадой, не пить из одного стакана и не есть с одной ложки, укрывать продукты от мух, уничтожать вшей, чаще мыться и стирать вещи, не иметь случайных связей, вовремя лечиться от венерических болезней...
Особо говорилось о выживаемости детей. Узнали, что до революции (1860 - 1910гг) в Пермской губернии в среднем из 100 родившихся детей 37 умирали в возрасте до года, 47 в возрасте до 5-ти лет. Были годы, когда последняя цифра достигала 55-ти. Женщина рожала и почти сразу принималась за привычную работу. Хорошо, если была престарелая бабушка, не способная работать в поле, или старшие дети с которыми можно было оставить младенца. Последнее тоже было не очень хорошо, уже в 40-х годах, например, в моей семье погибли двое малолетних детей, оставленных на более старших. Голодную двухлетнюю девочку сердобольные сестрички накормили сырой картошкой, а маленькому мальчику, который нуждался в спецлечении и уходе, просто не смогли остановить кровь, текущую из царапины. Ещё одна девочка, о которой старшие просто забыли, чуть не утонула в реке. Обычно же ребёнка брали с собой в поле и клали где-нибудь под кустом на краю поля. В рот ему пихали тряпку с нажёванным хлебом, чтобы не плакал. Иногда к хлебу добавлялся мак, чтобы лучше спал. И вот этот ребёнок лежал на голой земле, сосал грязную тряпку, его кусали мухи и комары...
Поэтому, кроме тракторов, первое, о чём заботилась Советская власть - детские сады и ясли. И просвещение мамочек.
Ну и конечно, в музее гигиены был уголок борьбы с курением. Особо впечатляющие экспонаты: полбанки никотиновой смолы, которая оседает в лёгких курильщика и банка ядовито-зелёной слизи, которая там же образуется.
Пока мы там ходили, ещё в одном уголке крутился ролик о том, что диагноз СПИД ещё не конец всего и с этим можно жить.
Горно-геологический музей.Горно-геологический музей.
Я прошла мимо Барабанного дома, где было много народу и мимо СИНХа, где была какая-то кулинарная выставка. И пошла смотреть камни.
На первом этаже народ активно добывал золото: насыпал лопатой в коробку с сеткой серый песок из одного корыта и промывал этот песок в другом корыте, с водой. На дне коробки оседали, нет, не золотые песчинки, а кусочки минералов и кристаллов. Добытое можно было взвесить на самых настоящих ювелирных весах и получить сертификат с печатью.
А ещё там были минералы, которые разноцветно светились в ультрафиолете. Бесцветные в обычном свете алмазы были голубыми или жёлтыми, другие камни были красными, зелёными, голубыми.... Впрочем, светились не только минералы, а все искусственные материалы, которые на нас были. Мои штаны с искусственным волокном казались пятнистыми. Почему-то вспомнился цирк, там тоже иногда включают ультрафиолет и всё волшебно светится. 
На втором на практике проверяли свойства аметиста: опустили кристалл в бутылку с вином и напоили всех присутствующих. Вино было вкусным, но опьянеть было нереально и без аметиста, слишком много было желающих.
Потом рассказывали про разные камни. Например, про то, что одну малахитовую вазу высотой около метра в 19 веке делали около 10-ти лет и огорчили известием, что сейчас малахита, символа Урала, на Урале уже нет и всё, что сейчас продаётся - добывается в Африке, в Заире. А я-то думала, чего это у нас на ярмарках негры малахит продают... Говорили про каменную соль. Почему-то решили, что от слова "соль" происходит слово "солдат". Я тихо молчала в тряпочку, чтобы не подрывать авторитет лектора. Такэда Сингэн и прочие в связи с солью не упоминались.
На этом же этаже были метеориты. Кусков одного челябинского было больше пятидесяти! И фотографии. Как он падал и находки кусочков. Все свеженайденные кусочки были с прилипшей сосулькой: раскалённый метеорит растапливал снег.
Рассказывалось об их свойствах и даже предлагалось угадать метеорит среди прочих камней. При мне никому не удалось. Мне тоже.
На третьем этаже были камни-камни-камни... И минералы.
Детская филармония.Детская филармония.
Здесь рассказывали о самом здании, построенном в 19 веке.
Потом вели на выставку инструментов разных стран. Инструменты можно было трогать и пробовать играть на них. Тут же был хозяин коллекции, он рассказывал, как на чём играть и играл сам. Одних волынок было штук пять. С нами поделились страшной историей про волынщика, который всё время болел. Только выйдет из больницы и снова оказывается почти при смерти. Тогда спросили, чем он занимается дома. Единственное, что он делал - играл на волынке. Инструмент взяли на проверку. Количество ядовитого грибка на ней зашкаливало. Волынку протравили антигрибковым составом и отдали хозяину. Больше он не болел. Впрочем, грибок и прочая зараза грозят только инструментам из натуральных материалов. На пластике они не размножаются.
Полчаса мы терзали домры, мандолины, лютни, арфы, бубны, барабаны и всякие свистульки. Самым шкодным мне показался инструмент американских негров: палка, на ней натянута единственная струна и консервная банка в качестве резонатора. Звука я как следует не расслышала, там одновременно звучвло не меньше десятка инстументов.
Потом нас повели на смотровую площадку филармонии. Ня, какой оттуда вид! Весь дендропарк как на ладони! и площадь перед Гринвичем, на которой сейчас что-то копают. Там же, на площадке, нам устроили мастер-класс по игре на африканском барабане. Разучили три основных удара и ритм "кУку". Ну и немного поиграли это самое куку в ансамбле.
Под конец голодная я купила в филармонии слойку с яблоком. На выходе я поняла, что меня жестоко обманули: слойка была с ананасом. Если бы я знала заранее, купила бы две. Или три. Но возвращаться уже было поздно. Времени оставалось ещё на один-два объекта.
Небоскрёб "Высоцкий".Небоскрёб "Высоцкий".
Пятидесятитрёхэтажный небоскрёб в центре города. Куда я в первую очередь пошла? Конечно, на смотровую площадку на 53-м этаже. Этажом выше - ресторан. А площадка идёт по кругу вокруг небоскрёба. На полу по периметру - не рельс, но уголок. Вдоль него ездит приспособление, оно стояло тут же, зачехлённое, на которое в дни праздников забираются кинооператоры и снимают всякие салюты и панорамы. Хотя площадка была закрыта стёклами, ветер дул страшный. И ужасно холодный. Но вид ночного города был замечательным. Погода была не слишком ясной, звёзд не было, но всё остальное было видно как на ладони. Машины внизу казались игрушечными. Огни на проспекте Космонавтов, за 7 и больше километров от "Высоцкого" горели так же ярко, как и у подножия небоскрёба, а сам проспект казался таким широким... Не светились только парк Маяковского и озеро Шарташ. А так сияло всё. И пруд, и плотинка, и небоскрёбы и истроические здания. Если бы я не замёрзла - торчала бы здесь ещё долго. И если бы фотоаппарат был почувствительней...
Ах да, лифт... И 53 кнопки в 4 ряда - это нечто.
Небольшой музей Высоцкого на первом этаже выглядел как обычный советский музей. Вещи, фоторфии. Ну, "Мерседес"... Тем более, что с нашим городом Высоцкого ничего, кроме концертов не связывает. Наверное, в те дни, когда тут поют, здесь гораздо интереснее, просто так ещё раз сюда я бы не пришла, только ради общения.
Куда я не успела попасть.Куда я не успела попасть.
До окончания "Ночи музеев" осталось только полчаса, поэтому музей медицины, расположенный в 200 метрах от "Высоцкого" уже был закрыт. Музеи истории Екатеринбурга и фотографии, мимо которых я прошла через 10 минут уже только выпускали, но входные двери были закрыты. В музей железной дороги я тоже не успела.
Ещё я никак не могу попасть в музей воинов-интернационалистов "Шурави", хотя ближе него к моему дому, пожалуй, только музей этикетки и упаковки. О существовании музея "Про Это" я узнала только в ночь музеев. Надо когда-нибудь зайти. Популярный в народе Барабанный дом. Почему-то тоже не хватает времени зайти.
Как я шла обратно.Как я шла обратно.
Как всегда, пешком. По проспекту Космонавтов неслось множество машин. Куда и зачем они неслись в таком количестве в третьем часу ночи - загадка. А вот пешеходив практически не было. За все 4 километра по проспекту мне встретились только два велосипедиста, рабочие, чинившие мост в том месте, где в прошлую ночь музеев я слышала соловья, кучка женщин, выходившая из проходной завода Калинина, сидевший на остановке некто, походивший на садовода, ожидавшего автобус (какой автобус ночью!) и мужик, в три часа ночи искавший улицу Электриков. Улица Электриков идёт параллельно проспекту Космонавтов, но чтобы до неё добраться нужно идти тёмыми дворами, лесами и гаражами, о чём я мужику и намекнула. Не, сказал он, туда я, пожалуй не пойду, у вас такой опасный город... Тогда я отправила его в обход по освещённым улицам.
А сама пошла дальше. В большинстве домов свет горел толко в подьездах. Если бы не машины, было бы ощущение, что ты совершенно один, наедине с этим городом и небом. Час Быка. Странное, необыкновенное ощущение, за которое я тоже люблю Ночь музеев.
На этот раз я прошла около 14 килиметров за ночь. Музеи были такие, в которых я ещё ни разу не была. Или была, но очень давно.
Музей гигиены.Музей гигиены.
Небольшой, но забавный музейчик при медицинском центре.
Прямо перед входом стояла передвижная лаборатрория: сочетая приятное с полезным можно было провериться на СПИД.
В первом зале молодой человек бодро рассказывал о страшном мире вокруг нас: энцефалитные и боррелиозные клещи, малярийные комары, эписторхозные рыбы, бешеные бобры, лисы и зайцы. Заодно показал лопаточку для извлечения клещей, похожую на мини- гвоздодёр. Выяснилось, что никакое масло и керосин не заставят клеща вылезти из укушенного места и что извлечь его не удастся даже с помощью пинцета. Максимум, что вам удастся - оторвать ему попу.
Следующий зал был более вдохновляющим. Он был посвящён санпросвету первых лет Советской власти. Области в которой не покладая рук трудились Владимир Маяковский, Демьян Бедный и десятки других поэтов и художников. Куча стихов, плакатов и предметов. То, что для нас кажется вполне естественным, для рабочих и крестьян, живших в начале ХХ века, было открытием. Надо мыть руки пред едой, кипятить воду для питья, пользоваться индивидуальными средствами гигиены и личной помадой, не пить из одного стакана и не есть с одной ложки, укрывать продукты от мух, уничтожать вшей, чаще мыться и стирать вещи, не иметь случайных связей, вовремя лечиться от венерических болезней...
Особо говорилось о выживаемости детей. Узнали, что до революции (1860 - 1910гг) в Пермской губернии в среднем из 100 родившихся детей 37 умирали в возрасте до года, 47 в возрасте до 5-ти лет. Были годы, когда последняя цифра достигала 55-ти. Женщина рожала и почти сразу принималась за привычную работу. Хорошо, если была престарелая бабушка, не способная работать в поле, или старшие дети с которыми можно было оставить младенца. Последнее тоже было не очень хорошо, уже в 40-х годах, например, в моей семье погибли двое малолетних детей, оставленных на более старших. Голодную двухлетнюю девочку сердобольные сестрички накормили сырой картошкой, а маленькому мальчику, который нуждался в спецлечении и уходе, просто не смогли остановить кровь, текущую из царапины. Ещё одна девочка, о которой старшие просто забыли, чуть не утонула в реке. Обычно же ребёнка брали с собой в поле и клали где-нибудь под кустом на краю поля. В рот ему пихали тряпку с нажёванным хлебом, чтобы не плакал. Иногда к хлебу добавлялся мак, чтобы лучше спал. И вот этот ребёнок лежал на голой земле, сосал грязную тряпку, его кусали мухи и комары...
Поэтому, кроме тракторов, первое, о чём заботилась Советская власть - детские сады и ясли. И просвещение мамочек.
Ну и конечно, в музее гигиены был уголок борьбы с курением. Особо впечатляющие экспонаты: полбанки никотиновой смолы, которая оседает в лёгких курильщика и банка ядовито-зелёной слизи, которая там же образуется.
Пока мы там ходили, ещё в одном уголке крутился ролик о том, что диагноз СПИД ещё не конец всего и с этим можно жить.
Горно-геологический музей.Горно-геологический музей.
Я прошла мимо Барабанного дома, где было много народу и мимо СИНХа, где была какая-то кулинарная выставка. И пошла смотреть камни.
На первом этаже народ активно добывал золото: насыпал лопатой в коробку с сеткой серый песок из одного корыта и промывал этот песок в другом корыте, с водой. На дне коробки оседали, нет, не золотые песчинки, а кусочки минералов и кристаллов. Добытое можно было взвесить на самых настоящих ювелирных весах и получить сертификат с печатью.
А ещё там были минералы, которые разноцветно светились в ультрафиолете. Бесцветные в обычном свете алмазы были голубыми или жёлтыми, другие камни были красными, зелёными, голубыми.... Впрочем, светились не только минералы, а все искусственные материалы, которые на нас были. Мои штаны с искусственным волокном казались пятнистыми.
Почему-то вспомнился цирк, там тоже иногда включают ультрафиолет и всё волшебно светится. На втором на практике проверяли свойства аметиста: опустили кристалл в бутылку с вином и напоили всех присутствующих. Вино было вкусным, но опьянеть было нереально и без аметиста, слишком много было желающих.
Потом рассказывали про разные камни. Например, про то, что одну малахитовую вазу высотой около метра в 19 веке делали около 10-ти лет и огорчили известием, что сейчас малахита, символа Урала, на Урале уже нет и всё, что сейчас продаётся - добывается в Африке, в Заире. А я-то думала, чего это у нас на ярмарках негры малахит продают... Говорили про каменную соль. Почему-то решили, что от слова "соль" происходит слово "солдат". Я тихо молчала в тряпочку, чтобы не подрывать авторитет лектора. Такэда Сингэн и прочие в связи с солью не упоминались.
На этом же этаже были метеориты. Кусков одного челябинского было больше пятидесяти! И фотографии. Как он падал и находки кусочков. Все свеженайденные кусочки были с прилипшей сосулькой: раскалённый метеорит растапливал снег.
Рассказывалось об их свойствах и даже предлагалось угадать метеорит среди прочих камней. При мне никому не удалось. Мне тоже.
На третьем этаже были камни-камни-камни... И минералы.
Детская филармония.Детская филармония.
Здесь рассказывали о самом здании, построенном в 19 веке.
Потом вели на выставку инструментов разных стран. Инструменты можно было трогать и пробовать играть на них. Тут же был хозяин коллекции, он рассказывал, как на чём играть и играл сам. Одних волынок было штук пять. С нами поделились страшной историей про волынщика, который всё время болел. Только выйдет из больницы и снова оказывается почти при смерти. Тогда спросили, чем он занимается дома. Единственное, что он делал - играл на волынке. Инструмент взяли на проверку. Количество ядовитого грибка на ней зашкаливало. Волынку протравили антигрибковым составом и отдали хозяину. Больше он не болел. Впрочем, грибок и прочая зараза грозят только инструментам из натуральных материалов. На пластике они не размножаются.
Полчаса мы терзали домры, мандолины, лютни, арфы, бубны, барабаны и всякие свистульки. Самым шкодным мне показался инструмент американских негров: палка, на ней натянута единственная струна и консервная банка в качестве резонатора. Звука я как следует не расслышала, там одновременно звучвло не меньше десятка инстументов.
Потом нас повели на смотровую площадку филармонии. Ня, какой оттуда вид! Весь дендропарк как на ладони! и площадь перед Гринвичем, на которой сейчас что-то копают. Там же, на площадке, нам устроили мастер-класс по игре на африканском барабане. Разучили три основных удара и ритм "кУку". Ну и немного поиграли это самое куку в ансамбле.
Под конец голодная я купила в филармонии слойку с яблоком. На выходе я поняла, что меня жестоко обманули: слойка была с ананасом. Если бы я знала заранее, купила бы две. Или три. Но возвращаться уже было поздно. Времени оставалось ещё на один-два объекта.
Небоскрёб "Высоцкий".Небоскрёб "Высоцкий".
Пятидесятитрёхэтажный небоскрёб в центре города. Куда я в первую очередь пошла? Конечно, на смотровую площадку на 53-м этаже. Этажом выше - ресторан. А площадка идёт по кругу вокруг небоскрёба. На полу по периметру - не рельс, но уголок. Вдоль него ездит приспособление, оно стояло тут же, зачехлённое, на которое в дни праздников забираются кинооператоры и снимают всякие салюты и панорамы. Хотя площадка была закрыта стёклами, ветер дул страшный. И ужасно холодный. Но вид ночного города был замечательным. Погода была не слишком ясной, звёзд не было, но всё остальное было видно как на ладони. Машины внизу казались игрушечными. Огни на проспекте Космонавтов, за 7 и больше километров от "Высоцкого" горели так же ярко, как и у подножия небоскрёба, а сам проспект казался таким широким... Не светились только парк Маяковского и озеро Шарташ. А так сияло всё. И пруд, и плотинка, и небоскрёбы и истроические здания. Если бы я не замёрзла - торчала бы здесь ещё долго. И если бы фотоаппарат был почувствительней...
Ах да, лифт... И 53 кнопки в 4 ряда - это нечто.
Небольшой музей Высоцкого на первом этаже выглядел как обычный советский музей. Вещи, фоторфии. Ну, "Мерседес"... Тем более, что с нашим городом Высоцкого ничего, кроме концертов не связывает. Наверное, в те дни, когда тут поют, здесь гораздо интереснее, просто так ещё раз сюда я бы не пришла, только ради общения.
Куда я не успела попасть.Куда я не успела попасть.
До окончания "Ночи музеев" осталось только полчаса, поэтому музей медицины, расположенный в 200 метрах от "Высоцкого" уже был закрыт. Музеи истории Екатеринбурга и фотографии, мимо которых я прошла через 10 минут уже только выпускали, но входные двери были закрыты. В музей железной дороги я тоже не успела.
Ещё я никак не могу попасть в музей воинов-интернационалистов "Шурави", хотя ближе него к моему дому, пожалуй, только музей этикетки и упаковки. О существовании музея "Про Это" я узнала только в ночь музеев. Надо когда-нибудь зайти. Популярный в народе Барабанный дом. Почему-то тоже не хватает времени зайти.Как я шла обратно.Как я шла обратно.
Как всегда, пешком. По проспекту Космонавтов неслось множество машин. Куда и зачем они неслись в таком количестве в третьем часу ночи - загадка. А вот пешеходив практически не было. За все 4 километра по проспекту мне встретились только два велосипедиста, рабочие, чинившие мост в том месте, где в прошлую ночь музеев я слышала соловья, кучка женщин, выходившая из проходной завода Калинина, сидевший на остановке некто, походивший на садовода, ожидавшего автобус (какой автобус ночью!) и мужик, в три часа ночи искавший улицу Электриков. Улица Электриков идёт параллельно проспекту Космонавтов, но чтобы до неё добраться нужно идти тёмыми дворами, лесами и гаражами, о чём я мужику и намекнула. Не, сказал он, туда я, пожалуй не пойду, у вас такой опасный город... Тогда я отправила его в обход по освещённым улицам.
А сама пошла дальше. В большинстве домов свет горел толко в подьездах. Если бы не машины, было бы ощущение, что ты совершенно один, наедине с этим городом и небом. Час Быка. Странное, необыкновенное ощущение, за которое я тоже люблю Ночь музеев.
@темы: прекрасное, ночь музеев, прогулки по городу